Как одеты летом мои сверстники? Короткие, выше колен, юбки, топики, босоножки на высокой шпильке… Если спросишь такую девчонку, почему она одевается именно так, ответ будет прост: сейчас это модно. Мода окружает нас повсюду, и мы постепенно, незаметно для себя, начинаем ей подчиняться во всем.
Посещение модных молодежных магазинов показывает: чем меньше одежда закрывает тело, тем она моднее и востребованнее. Кто же придумывает такую странную «моду»?
Современная мода заключается не только в манере одеваться. В последнее время молодежь предпочитает украшать себя самыми неожиданными способами. Широкую популярность в молодежной среде приобрели пирсинг и татуировка. Обычай прокалывать уши, нос, губы, а также создавать различные рисунки на собственном теле существовал еще в древнейшие времена у язычников. Одни считали, что чем больше сережек и рисунков на теле, тем человек выглядит привлекательнее, другие таким образом отпугивали злых духов (а на самом деле, наверное, только привлекали их).
Сейчас пирсинг и татуировка – один из способов «украсить» свое лицо или тело, и многие молодые люди и девушки охотно изменяют свою внешность подобным образом. Некоторые, чересчур увлекаясь этим сомнительным «украшательством», напрочь теряют чувство меры и просто-напросто уродуют себя. Поэтому прежде чем изменять свою внешность, стоит задуматься: а зачем мне это нужно?..
Бог создал человека по своему образу и подобию, поэтому каждый человек прекрасен своей естественной, природной красотой. Но стоит помнить, что если человек красив внутренне, если у него доброе сердце и благочестивые помыслы, если его душа наполнена чистотой и верой, то «украшать» свою внешность ему, может быть, даже и не потребуется.
Поскольку я сама принадлежу к молодежной культуре (мне шестнадцать лет), то вполне естественно, что проблема подобных «украшательств» коснулась и меня, и я решила: а почему бы нет?! И сделала пирсинг – проколола хрящ правого уха в самом верху. Надо заметить, что процедура эта заняла всего несколько минут – прокол ушей и прочих частей тела сейчас осуществляется мгновенно и абсолютно безболезненно. Но, выйдя из салона, я почувствовала, что ухо в буквально смысле горит. Не болит, а именно горит.
С чувством «выполненного долга» я отправилась домой. Поскольку ранка была свежая, сережку-«гвоздик» мне разрешили снять только через неделю. Мне хотелось поскорее надеть небольшое колечко. Всю неделю я честно ухаживала за своей дыркой – протирала место прокола перекисью водорода и старалась не задевать сережку. Ухо не болело, но стоило до него дотронуться – и оно снова начинало гореть и становилось красным. Спустя семь дней я попыталась вытащить «гвоздик», но тут же почувствовала, как в глазах темнеет, пульс учащается, а дышать становится все труднее. Дабы не упасть от боли в обморок, я прекратила всяческие попытки расстаться с изрядно надоевшей мне сережкой.
Прошла еще неделя, за ней – следующая… Новых попыток снять «гвоздик» я пока не предпринимала. Но спустя еще несколько дней меня стали терзать смутные сомнения, что, похоже, с этой сережкой мне уже не расстаться никогда. И, вдохнув побольше воздуха, приступила к действию. Заняла эта «операция» примерно полчаса, так как вытащить уже практически приросшую серьгу из уха оказалось делом отнюдь не простым. Терпя страшную боль (а мне в тот момент казалось, что ничего страшнее действительно быть не может) и имея единственное желание поскорее избавиться от «гвоздика», я все-таки достигла цели, сережка была снята, но ухо болело просто невыносимо. Вновь протерев его перекисью водорода, я приступила к еще более сложной «операции» — мне нужно было вставить кольцо. На это у меня ушел почти час, потому что я никак не могла попасть в дырку, ведь мне было видно ее лишь с одной стороны. Когда я наконец-то завершила этот долгий и – замечу – очень болезненный процесс, то твердо решила: больше с пирсингом дела не имею. К тому же этим летом начала петь в хоре Петропавловской церкви, слава Богу, нахожусь там в платке, и пирсинга моего не видно. Но если невзначай кто-то из хора увидит – что они подумают обо мне? Но самое печальное, что теперь я не могу вынуть из уха и кольцо. Памятуя о былой боли, жду полного заживления уха, чтобы иметь возможность снять и эту сережку.
Недавно на улице увидела девушку с проколотой губой, бровью, с гирляндой колец на левом ухе и двумя татуировками. Все прохожие завороженно смотрели на ее «художества». Я от души пожалела бедняжку: ведь если я мучилась с одной дыркой, то каково же пришлось ей?.. С тех пор как я сделала пирсинг, мне пришлось позабыть даже о полноценном сне, ведь дотрагиваться до проколотого места очень больно, и, соответственно, спать на той стороне, где сережка, я не могу. Но ведь дело не только в боли…
Любой человек, сделав себе пирсинг или татуировку, уже не сможет от этого избавиться. Конечно, сейчас существуют различные лазерные операции по удалению татуировок, но их стоимость намного превышает цену самих татуировок. Не следует забывать, что Православному человеку подобные способы изменить внешность никогда не пойдут на пользу.
Елена Куличкова,
16 лет, школа № 132, г. Самара
14.07.2006