Вера в существование души

Почти четыреста лет тому назад, в середине XVII века, в Голландии, в городе Амстердаме, в возрасте около 55 лет покончил с собой один из выдающихся мыслителей того времени Уриэль Дакоста. Он родился в Португалии и был воспитан в христианской вере, но затем решил принять иудейство. Отход от христианской религии в Португалии строго преследовался, и Дакосте пришлось тайно бежать из родной страны в Голландию. Но амстердамские раввины вскоре отлучили Дакосту от иудейской церкви за то, что этот человек устным и письменным словом боролся против ряда основных положений религиозного мировоззрения.

Дакоста подверг критике один из краеугольных камней всякой религии — учение о бессмертии души и загробной жизни. Он пришел к выводу о «смертности души», хотя состояние науки того времени не давало ему возможности объяснить те явления, которые обычно называют душевными. Отрицание Дакостой бессмертия души тогда явилось весьма смелым шагом. Вопреки господствовавшим религиозным верованиям он связывал человека с животным миром. Дакоста писал:

«…Нет иного различия между душой животного и душой человека, кроме того, что душа человека разумна, а душа животного лишена разума; во всем остальном, в рождении, жизни и смерти — они совершенно одинаковы…».

Значит, Дакоста пришел к отрицанию загробной жизни, то есть жизни после смерти, а, следовательно, и к отрицанию посмертных наград и наказаний в каком-то «ином мире». Поэтому Дакоста считал, что человек не должен думать о некоей особой «будущей» жизни, а в этой реальной, земной жизни должен полагать смысл и цель своего существования. Этот мыслитель сознавал, что тем самым он наносит удар не только иудейскому, но и всякому вероучению, ибо, по его собственным словам, «отрицающий бессмертие души не далек от отрицания бога».

В те времена на еретиков, то есть на критиков господствующих религиозных воззрений, смотрели, как на тяжелых преступников, а вследствие этого отлучение от церкви тогда было очень жестоким наказанием. Отлученный от церкви человек считался проклятым богом и потому стоял вне закона, не мог найти у властей никакой защиты. По законам иудейской религии даже ближайшие родственники и друзья отлученного не могли ни разговаривать с ним, ни переступать порог его дома, ни иметь с ним письменного общения. Он не мог спокойно проходить по улицам, его с подчеркнутым возмущением сторонились, ему даже плевали в лицо. Дети, науськиваемые взрослыми, дразнили и оскорбляли Дакосту, а родные братья порвали с ним. Они даже разорили его, захватив все его состояние.

Чтобы избавиться от этих преследований и гонений, в то время существовал только один способ: пойти на «примирение» с церковью, или, как выразился Дакоста, «разыгрывать обезьяну среди обезьян». Но это возможно было лишь в результате унизительной процедуры: в траурной одежде, с черной свечой в руке публично прочесть написанное раввинами отречение от своих «заблуждений», подвергнуться бичеванию, лечь на порог синагоги и позволить всем — мужчинам, женщинам и детям — переступить через свое тело. Эта омерзительная церемония возмущала Дакосту. В течение семи лет он смело отстаивал свои взгляды, но затем, под давлением одиночества и материальной нужды, согласился вынести это унижение. На деле он не изменил своему учению и не придавал серьезного значения «отречению», считая его лишь средством выхода из своего тяжелого положения. Но силы Дакосты были уже надломлены, впереди он не видел для себя никакой возможности бороться за свои взгляды. Покинутый всеми и не поддержанный никем, он и решился на самоубийство, предварительно изложив на бумаге грустную историю своей жизни.

Вскоре после трагической смерти Дакосты, в 1656 году, амстердамские раввины прокляли и изгнали из общины великого философа-материалиста Баруха Спинозу (1632— 1677), который отрицал веру в бога и в бессмертие души.

Раввины брали пример с католических церковников, которые, руководствуясь утверждением христианского богослова Блаженного Августина:

«Лучше сжечь еретиков живьем, чем дать им коснеть в заблуждениях»

Создали инквизицию — судилище для борьбы с противниками церкви. В 1600 году инквизиторы сожгли на костре замечательного ученого Джордано Бруно за отрицание библейского учения о вселенной, а в 1619 году так же расправились с мыслителем Лючилио Ванини за критику веры в бога и в загробную жизнь.

Однако никакими проклятиями и кострами нельзя задержать развитие свободной мысли. Вопреки стараниям церкви идея отрицания бога и бессмертия души, рвавшая и с иудейством, и с христианством, и с исламом, не была забыта. Она получила дальнейшее развитие у ряда выдающихся французских мыслителей XVIII века. Так, знаменитый философ Жюльен Ламеттри доказывал, что так называемая душа зависит от органов тела, что она образуется, стареет и умирает вместе с телом, так что не может быть и речи о загробном мире.

Отсюда вытекало, что под душой следует понимать способность человека чувствовать и мыслить и что эта способность вызывается не какой-то самостоятельной духовной сущностью, а деятельностью живого организма. Эта материалистическая мысль подготовляла почву для торжества атеизма, то есть безбожия. А с падением веры в бессмертие души терпит крушение и вера в ад, рай и т. п. Поэтому представители всякой церкви враждебно относятся к подлинно научным воззрениям на сущность душевных явлений.

Наука дает отрицательный ответ на вопрос о том, продолжается ли жизнь человека после смерти. Несмотря на это, в столице Бельгии в Брюссельском университете был устроен публичный диспут на тему: «Существует ли ад?» Богословы давали утвердительный ответ на этот вопрос. Некий профессор Ватле даже уверял, что он лично беседовал с духом знакомого покойника-банкира, который жаловался на свои адские муки, на то, что он все время горит, но не сгорает.

Среди современных идеологов буржуазии очень много «дипломированных лакеев поповщины», то есть лжеученых и даже врагов подлинной науки. Выполняя социальный заказ буржуазии, они всячески стараются сохранить религию для народных масс и, идя вразрез с подлинной наукой, подогревают веру в существование души и загробного мира.

Не удивительно поэтому, что в Англии по телевидению были «демонстрированы» кадры из одной старинной загородной виллы «духи» и «привидения», якобы обитающие в этом здании. На телевизионном экране появилось даже и такое «чудо» техники: «призрак», несущий свою голову в руках! Устроить такую телевизионную постановку — в техническом отношении весьма просто. Подобное можно видеть и на российских телевизионных каналах.

Но как возникла эта вера, и какова ее роль в обществе?

Вера в душу, в духов и в «тот свет» присуща всем древним и современным религиям. Вера в богов могла возникнуть лишь на почве веры в существование «духов» — каких-то нематериальных, бесплотных существ, недоступных нашим органам чувств.

Из веры в существование души выросла вера в загробный мир, в то, что душа людей продолжает жить после смерти тела, что человек не умирает окончательно, а после смерти живет какой-то особой жизнью в таинственном, «потустороннем» мире.

Религия учит, что явления сознания, то есть ощущения, мысли, желания, стремления, воля и т. д., вызваны «духовным началом» — человеческой душой, нематериальным фактором, временно пребывающим в человеческом организме. Религия учит верить в существование души, которая после смерти тела якобы способна жить и пребывать вне тела в качестве «чистого духа».

Однако никто из церковников, толкующих о душе или духах, не может объяснить, что он подразумевает под этим «духовным началом». Французский мыслитель XVIII века Вольтер остроумно заметил, что когда двое верующих разговаривают о боге и душе, то говорящий не понимает того, что говорит, а слушающий делает вид, что понимает его.

Богословы уверяют, будто вера в существование души, духов, богов существовала всегда, ибо, мол, религиозные представления изначально присущи человеку. Наука опровергла это утверждение, так как она собрала многочисленные факты, которые свидетельствуют о том, что никаких врожденных представлений нет, и что древнейшие люди не имели религиозных представлений. Эти представления возникли только на определенной ступени развития человеческого общества, в условиях первобытнообщинного родового строя, когда еще не было никаких классов.

Вера в существование души вошла в состав всех древних и современных вероучений.

Возникла же она на почве самых темных, совершенно неправильных представлений первобытных людей о собственной природе. Ведь крохи знания, которыми обладали первобытные люди, были совершенно недостаточны для того, чтобы выработать правильное представление о строении и деятельности своего организма. Поэтому у них появилась вера в то, будто чувства, мысли и желания вызываются какой-то невидимой сущностью — душой, от которой якобы и зависит жизнь человеческого тела.

Возникновению веры в существование души содействовали сновидения: долгое время человек не делал различия между явью и сном, между сознанием бодрствующего человека и сновидением. Наряду со сновидениями галлюцинации также казались первобытному человеку реальными, как и сама действительность. Так возникло представление о том, что в человеке есть его невидимый таинственный двойник, который якобы помещается в теле, но может уходить из тела на время, что вызывает сон или обморок, и навсегда, что означает смерть тела. Иудейская религия учит, что во время сна душа человека ненадолго отделяется от тела и первой утренней молитвой верующего должно быть благодарение богу за то, что тот вернул ему душу.

Согласно этому наивному, но до сих пор весьма распространенному верованию, душа является носителем жизни и сознания. Самое главное в человеке — это якобы его душа, для которой тело служит лишь своего рода временным «футляром».

Где же находится душа? Опираясь на то, что обильное истечение крови из ран всегда заканчивается смертью, Библия утверждает, что душа пребывает в крови человека. Такое представление возникло очень давно и до сих пор распространено у отсталых племен. У некоторых племен встречается мнение, что «местопребыванием» души является сердце и что она отражается в глазах человека.

Как бы то ни было, древние люди в своем воображении разделили человека на две противоположные части: смертное тело и бессмертную душу. Это дикарское представление, вошло во все религии. Согласно религиозному мировоззрению, без души тело человека безжизненно, душа дает человеку жизненность и мысль. А смерть представляет собою «освобождение» души от тела. Религия учит, что душа, сознание человека не умирает, когда бездыханное тело его опускается в могилу. Умерший на церковном языке зовется «усопшим», то есть «уснувшим», но способным когда-нибудь воскреснуть для «вечной жизни».

Откуда же берется душа человека?

На этот вопрос христианские и иудейские церковники отвечают, что бог создал тело «первого» человека Адама из «праха земного» (глины) и вдунул в него «душу живую». Выходит, что человеческая душа — это «дыхание божье», струя божественного существа. Религиозные люди называют душу «искрой божьей» и говорят, что душа свободна и бессмертна.

Но если душу Адама сотворил бог, то откуда взялась душа у жены Адама — у Евы?

В библейской сказке о первых людях говорится, что Ева сотворена богом из адамова ребра, причем там и слова нет о том, что в Еву бог тоже «вдохнул» душу.

Этот вопрос, как и многие другие вопросы о душе и боге, завел иудейских и христианских церковников в тупик. У них пошли споры о том, есть ли душа у женщины, то есть, является ли женщина человеком. В течение долгого времени многие христианские церковники считали, что у женщин вовсе нет души, и только после долгих споров одним из католических церковных соборов большинством всего лишь в один голос было решено, что душа у женщины все-таки имеется.

Современному здравомыслящему человеку такого рода споры смешны. Но подобные споры имеют место и в наше время. Так, в США недавно был диспут на тему: «Переменят ли негры цвет своей кожи, войдя в царствие небесное». Некоторые из выступавших на диспуте утверждали, что негры «на том свете» станут белыми.

В тупик попадают представители церкви и защитники религии и тогда, когда им задают вопрос: в какой же именно момент душа соединяется с телом, сообщая ему жизнь? Ведь во время беременности это произойти не может, ибо нередки случаи, когда рождаются безжизненные, мертвые младенцы. Нельзя также допустить, что душа входит в ребенка в момент рождения: ведь беременная женщина еще до рождения чувствует движение и толчки своего плода в утробе. Таким образом, сторонникам религии приходится лишь развести руками, когда их спрашивают: когда же именно душа входит в тело?

Древние люди считали, что хотя душа сильно отличается от тела, она все же материальна, телесна, только состоит из наиболее тонкого и легкого вещества. Они представляли себе душу в виде человекоподобного существа, которое после смерти человека также нуждается в еде, питье, оружии, посуде и других предметах домашнего обихода. Поэтому в могильники клали пищу, оружие, посуду. Более того, древние люди даже считали, что душа вовсе не обязательно бессмертна.

Вера в смертность души была у многих древних народов.

Эта вера существовала и у древних евреев: они допускали, что душа живет значительно дольше тела, но вечной, бессмертной ее не считали. На это впервые обратил внимание Дакоста, причем он доказывал, что учение о бессмертии души, о вечной загробной жизни, отстаиваемое иудейскими богословами, не находит никакой поддержки в ветхозаветных книгах, на которые они опираются. В этом отношении Дакоста был совершенно прав, и его противники, несмотря на все их ухищрения, не были в состоянии его опровергнуть.

Действительно, в иудейских «священных книгах» нет ни слова, ни о бессмертии души, ни о загробном воздаянии — посмертных наказаниях или наградах. Наоборот, там неоднократно выражена мысль о том, что со смертью человека все для него кончилось: он уже не встанет, никто его не разбудит, и даже сам бог не сотворит такого чуда. Более того, в Библии сказано, что конец человека таков же, как и конец всякого животного: в этом отношении у человека нет преимущества перед скотом. Однако современные богословы, подобно раввинам времен Дакосты, замалчивают такие весьма неприятные для них места из «священного писания».

В раннем христианстве тоже не было отчетливого учения о бессмертии души, что и понятно, так как христианское вероучение в значительной степени выросло из древнеиудейского. Один из виднейших «отцов» христианства — Тертуллиан (умер в 222 году) признал, что «телесность души ясно отражается в самом евангелии». В главе 20-й новозаветной книги «Апокалипсис», наиболее древнего сочинения христиан, написанного задолго до евангелий и до выработки христианского учения о загробной жизни, имеется мысль о том, что грешников, которых будто бы воскресит бог для «страшного суда», вслед за тем ожидает окончательная смерть.

В представлении древних о смертности души нет ничего удивительного, ибо некоторые древние народы считали смертными даже богов!

Люди не могли не придти к мысли, что если смерть означает отделение от тела души, остающейся живой, то нет надобности, придумывать для нее особую смерть, — ее приходится считать бессмертной.

Таким образом, на первых порах в представлении о бессмертной душе по существу не было ничего утешительного.

Многие первобытные формы религии (почитание далеких предков и пр.) были связаны с верой в душу и духов — анимизмом (от латинского слова «анима»— душа). Вера в существование души пережила некоторые другие ранние религиозные воззрения, потому она привела к представлению о загробном мире. Ведь с возникновением острых классовых противоречий это представление (в виде фантазий об аде и рае) стало орудием воздействия на массы со стороны эксплуататоров.

Вера в душу и духов явилась одним из источников, как религиозного мировоззрения, так и идеалистической философии. Поэтому веру в бессмертие души отстаивают не только церковники, но и многие философы-идеалисты. Идеалистическая философия и религия не отличаются друг от друга в главном: в решении основного, важнейшего вопроса всякого мировоззрения — вопроса об отношении духа к природе, со знания к материи. Как и религия, идеализм утверждает, что сознание — первично, а материя — вторична, что причиной и сущностью мира является какое-то таинственное «духовное начало».

Наоборот, философский материализм считает первичной материю, а сознание — вторичным, производным. Он утверждает, что мир по природе своей материален и что, следовательно, все порождено материей, является продуктом материи. Это представление и лежит в основе подлинной науки, которая по самой своей сути материалистична. Наука не придумывает к природе никаких посторонних прибавлений и ничего от природы не отнимает, она старается объяснить мир из него самого и, стало быть, принимает мир таким, какой он есть в действительности.

Идеализм не только поддерживает религию, но по сути дела является тонко замаскированной формой религии. Идеалисты грубое представление о боге превращают в нечто в высшей степени туманное, неопределенное. С этой целью они говорят о боге, как о «мировой душе», «мировом духе», «абсолютном духе» и т. п. По справедливому выражению русского мыслителя-революционера А. И. Герцена, идеалистическая философия по сути дела превратилась в «религию без неба», то есть в утонченную религию.