Содержание статьи
Номиналистическое (или онтологическое) доказательство бытия божия выдвинуто еще в Римской империи христианским епископом св. Августином (в сочинении «О граде божием»). Его использовали не только богословы, но и светские мыслители, в частности Декарт, Лейбниц, Гегель, Лев Толстой, Бердяев и другие.
Существование бога доказывают существованием веры в него: раз у людей есть понятие о боге, то должен быть и бог. Понятия о боге не могло бы быть, если бы не было такого существа в действительности. Это рассуждение, очевидно, исходит из того, что у людей не может быть понятия о том, чего нет: того, чего нет, нельзя и знать. Оно похоже на упрощенный материализм в гносеологии (сенсуализм): если все знания — только отражение действительности, то все, что человек знает (в том числе и бог), должно быть в действительности. Оно связано также с идеизмом Платона и всех его единомышленников, в том числе с представлением некоторых средневековых схоластов, будто понятия существуют реально (этих схоластов прозвали за это реалистами).
Современные адвокаты мистики признают, что их подзащитная отчасти отражает условия жизни людей, но они возражают против выведения мистики из условий жизни, потому что в мистике, по их мнению, есть еще сверхъестественное содержание, которое не может быть отражением естественных условий. Таким образом, они даже противопоставляют сверхъестественность естественным причинам, чтобы этим опровергнуть атеизм. И они на самом деле опровергают упрощенный материализм, которому не разгрызть этот орешек.
Верно ли, что того, чего нет, люди не знают?
Люди обладают способностью воображения. И они могут подчас на фантазировать такое, о чем сами прекрасно знают, что оно никогда не бывало. Человечество создало сказки, эпосы, былины, романы и фантасмагории. Сервантес подробно описал Дон Кихота, во всех его чертах и злоключениях, но хотя бывают люди, подобные Дон Кихоту, Дон Кихота никогда не было.
Человек может и верить в действительное существование своих фантазий. В Древнем Египте верили в бога-крокодила, в богов-кошек, в бога-быка Аписа, в бога солнца Амона, в Древней Греции — в громовержца Зевса, в древнем Киеве — в бога грозы Перуна. Что ж, значит, все они есть? В отношении онтологического доказательства Кант язвительно заметил: из того, что у меня в воображении есть деньги, еще не следует, что они у меня есть в кармане. Если существование идеи считать достаточным доказательством ее истинности, тогда любую существующую ложь надо признать истиной.
Но если сознание отражает только то, что есть в действительности, если сознание — осознание бытия, то откуда же фантазии?
Воспроизведение прежнего восприятия — воспоминание — дает представление прошедшего. Но сознание обладает еще способностью к разделению представлений и их новому, не воспринимавшемуся прежде соединению.
Нет отражений несуществующего, но есть образы несуществующего, составленные из отражений. Из всех свойств, которые предполагают в боге, нет ни одного, которого не было бы в действительности у естественных предметов. Кроме сверхъестественности. Следовательно, бог тоже может быть фантазией — «сверхъестественным» соединением естественных частей.
Кентерберийский архиепископ Ансельм развернул номиналистический довод в рассуждении о бытии совершенства: бог — совершеннейшее существо, поэтому оно должно существовать, иначе оно не будет совершеннейшим. Несуществующее совершенство несовершенно.
Другой вариант — ссылка на представление бога бесконечным, всемогущим и т. д. Вещи ограниченных размеров («конечные») могут существовать, могут и не существовать. Но бесконечное можно мыслить только как существующее. Или это уже будет мысль не о бесконечном боге.
Для Ансельма понятие о наибольшем и реальное наибольшее — одно и то же. Основа этих рассуждений — «реализм» схоластов. Мол, понятия о совершенстве, бесконечности, красоте, добре неотделимы от бытия.
Понятия о совершенстве и бесконечности отражают определенный опыт реальности, но мысленно любым подобным отношением мы можем наделить и такие вещи, которые на самом деле не существуют.
Еще один довод в пользу существования бога.
Было бы невероятно, чтобы миллионы верующих людей ошибались. «Как вы можете отрицать то, чему верили десятки веков миллионы людей? И среди них величайшие мудрецы и учители человечества, такие, как Платон, Декарт, Паскаль, Лейбниц, Вольтер, Руссо Кант, Гегель, Толстой…». Однако были Демокрит, Эпикур, Авиценна, Локк, Дидро, Чернышевский. Они стали великими потому, что не признавали без критики ни одного великого. Не авторитет придает истинность словам человека, а истинность его слов делает его авторитетом. Не потому теории истинны, что так сказал Ньютон или Дарвин, а потому, что они нашли тысячекратное подтверждение в практике.
То же и с другим аргументом — мнением миллионов. На земле есть миллионы людей, которые верят в разные, отрицающие друг друга религии:
- одни — в Христа,
- другие — в огонь или Луну,
- эти — в Моисея или Будду,
- те — в корову,
- эти — в Магомета,
- кто — в крокодила,
- кто — в Конфуция,
- кто — в деревянного идола.
Значит, не эти, так другие из этих миллионов разномыслящих должны заблуждаться.
Теперь, когда все знают об этом обилии разных вер, многие мистики не могут считать только одну свою веру истинной. Они говорят, что каждый народ вследствие его самобытности по-своему представляет себе бога, но чувствуют и понимают его все люди одинаково.
Теологи не допускают, чтобы ошибались миллионы мистиков.
Но в таком случае они принимают, что заблуждаются миллионы атеистов. Ссылка на всеобщность мистики еще производила впечатление, когда подавляющее большинство народов были религиозными. Демокрит, Аристотель, Цицерон, Плутарх никак не могли освободиться от онтологического аргумента. Редких в те времена атеистов высмеивали за высокомерие: для них-де все человечество — поголовные невежды.
Но заблуждаться могут и миллионы людей. И даже все люди. Например, все люди верили, что Земля плоская, а Солнце вокруг нее ходит. И все люди заблуждались. Один Коперник был прав. Истина не решается голосованием.